к секретарю, – и скажи связисту, чтобы на том конце обождали.
Не дожидаясь реакции «законно избранного», секретарь мигом слинял в указанном направлении, что явно свидетельствовало о том, кто в доме настоящий хозяин. Зеленский вздумал было ерепениться, «как же, ведь русский диктатор свой первый зарубежный звонок посвятил именно ему, а значит, Украина в глазах новых российских властей значит очень много, и там считают отношения с его страной приоритетными», но наткнувшись на холодный и беспощадный взгляд своего ближайшего соратника, сразу стих и съежился.
– Господин президент, вам не следует отвечать на этот звонок, – твердо заявил он, уже обращаясь непосредственно к своему боссу, не моргая и глядя тому в глаза. Он давно знал слабость Зеленского – не выдерживать и отводить глаза от прямого взгляда собеседника. Не выдержал он и в этот раз, хоть и выразил свое крайнее неудовольствие, пробурчав:
– Но ты, Андрей, должен мне будешь объяснить свой поступок.
Тот молча покачал головой, в знак отрицания, но все же снизошел до ответа:
– Лучше пусть это сделает Сергей Петрович, – и взглядом указал в сторону телефонного аппарата, стоящего на столе президента.
– Ты имеешь в виду Корнийчука? – уточнил Зеленский.
– Да. Срочно свяжитесь с ним.
– Хорошо, – с покорной обреченностью согласился президент. Корнийчука – явного ставленника националистического лобби и тайного протеже Госдепа Соединенных Штатов, президент отчаянно, до горловых спазмов боялся, чувствуя, что тому ничего не стоит организовать на него покушение, или просто сместить с такой неожиданной и такой привлекательной должности. Как и все мелкие негодяи, Владимир Александрович, был трусоват и податлив чужому влиянию, а потому, горестно вздохнув, безропотно подчинился указанию Ермака. Шаркающей походкой он подошел к своему столу и подняв трубку хриплым басом, никак не вяжущимся с хилым телосложением своего хозяина, произнес:
– Здесь Президент. Соедините с Начальником Генштаба.
Ждать практически не пришлось. Видимо Корнийчук находился на своем рабочем месте, поэтому сам взял трубку:
– Слухаю вас37.
В дверном проеме застыл, вернувшийся за дальнейшими инструкциями секретарь. Искусство лицедейства не продашь и не пропьешь. Только что басивший, президент сладким тенорком, как бандерлоги перед удавом проблеял, причем по-русски:
– Сергей Петрович? А я вас и не узнал. Богатым будете, – раскатился мелким бесом президент, попутно переключая тумблер на громкую связь, чтобы Ермак был в курсе беседы. – Со мной сейчас пытался выйти на связь ваш московский коллега, но вот мой руководитель Офиса, прежде советует связаться с вами. Что вы обо всем этом думаете?
– Сам Афанасьев?! Неужели?! – удивился Корнийчук. Притворяться было не перед кем. Поэтому он тоже перешел на привычный с детства язык. – И чем же он объясняет свой звонок?
– С ним говорил мой секретарь, утверждающий, что у того какой-то важный вопрос, требующий немедленного обсуждения на высшем уровне.
– «Это ж-ж-ж неспроста», – процитировал Корнийчук фразу из известного мультфильма.
– Вот именно! – воскликнул Зеленский и тут же пожаловался, как малый ребенок. – А Ермак не дает мне поговорить с этим главарем хунты. При этом, никак не мотивируя свой поступок. Он сказал, что вы мне сможете лучше объяснить, почему мне нельзя общаться, с хоть и нелегитимным, но все ж таки хозяином Кремля.
– Гм, – неопределенно промычал Начальник Генштаба. – Я тоже не смогу вам этого объяснить, тем более по телефону. Но в одном, он, безусловно, прав. Вам никак нельзя вести диалог с человеком, силой захватившим власть в своей стране. Это может негативным образом сказаться и на вашей собственной репутации.
– Но что же мне делать?! – уже почти плаксивым на грани детской истерики голосом от того, что злые родители не отпускают погулять. – Там ведь ждут моего ответа!
– Не мне учить вас экспромтам и выдумкам, – наставительно, но со скрытой издевкой, намекающей на профессию президента, заявил Начштаба. И уже более миролюбиво добавил. – Ну, не знаю. Придумайте что-нибудь. Пусть ваш секретарь скажет, что вы сильно заняты, находясь на совещании по вопросам агропромышленного сектора, а потом поинтересуется темой предстоящего разговора, и вежливо, да-да, вежливо предложит изложить ему все, что противная сторона хочет сообщить. Он же, в свою очередь, обещает донести до вас всю изложенную Афанасьевым информацию без искажений. Это должно поставить на место зарвавшихся москалей, думающих, что президент Украины по первому сигналу должен мчаться к ним на переговоры.
– Да, но что же будет дальше? – промямлил Зеленский, не совсем уверенный, что сейчас подходящий случай для подобного поведения.
– Дальше? – неопределенно хмыкнул Корнийчук. – Я полагаю, что на этом они не успокоятся, и будут продолжать искать контактов на своем уровне.
– То есть? – не совсем понял президент.
– Это значит, что они, скорее всего, попытаются связаться со мной, либо с Андреем Васильевичем.
– А вы будете с ним разговаривать? – задал вопрос, вконец сбитый с толку президент недоступной для его понимания логикой.
– Тоже не буду, но поставлю его на место, с ярко выраженным презрением, усомнившись в легитимности говорящего.
– Хорошо, Сергей Петрович, я непременно последую вашему доброму совету. Если появятся, какие либо новые обстоятельства, в результате вашей беседы, то прошу держать меня в курсе.
– Ну, разумеется, – вальяжно согласился Корнийчук.
– Всего доброго. До побачення38, с явным облегчением попрощался президент и осторожненько положил трубку на рычаг, будто боялся кого-то вспугнуть резким движением.
Ермак, нависший башенным краном над своим сюзереном, оглянулся на все еще ожидающего приказаний секретаря и рыкнул тому:
– Все слышал?
Тот мелко-мелко затряс головенкой в знак абсолютного понимания и проникновения в ситуацию.
– Тогда чего стоишь? Беги шустрей! Передай все, как и было рекомендовано. Слово в слово, – напутствовал он его уже вслед.
– Может, все-таки, ты объяснишь мне, почему нельзя разговаривать с русским диктатором? Ведь насколько я знаю, с ним не погнушались пообщаться ни Си39, ни Моди40, ни целый ряд руководителей бывшего Союза. От чего же мне нельзя, хотя бы выслушать его, как он выразился, важное сообщение?
– Я, господин президент, охотно поясню вам точку зрения Генштаба, с которой целиком и полностью согласен, – с ноткой некоего покровительства в голосе сказал Ермак, явно наслаждаясь силой своего влияния на тщедушного, с трясущимися ручонками человечка, злоупотребляющего наркотиками.
– Ну, попробуй, – криво усмехнулся тот, как бы мстя за свое малодушие.
– Так вот, – не обращая внимания на это мимическое действие, продолжил руководитель Офиса. – Во-первых, я разделяю точку зрения нашего Генштаба по поводу того, что не следует придавать излишней легитимности нынешнему руководству Кремля разговорами с ним. И что с того, что с ним говорили китайцы, индусы и прочие эсэнгэшники? Их режимы не сильно отличаются от московской клептократии. Как говорится «рыбак рыбака видит издалека». Цивилизованный мир, в который мы всеми силами стремимся попасть, не желает признавать очередного российского тирана. И в его глазах мы бы сильно принизили свою репутацию в качестве форпоста свободы и демократии, заигрывая с узурпатором. Во-вторых, я, как вам известно, в пределах своей компетенции, посвящен в суть предстоящей в ближайшее время операции по полной зачистке восточных регионов от всякого рода сепаратистов. И я, к моему глубокому сожалению, не исключаю того факта, что некоторые детали будущей операции, в силу тех или иных причин, могли просочиться во вражеский стан. Что поделать? – сделал он сокрушенное лицо. – 21-й век на дворе, век информационных технологий, в котором уже практически невозможно что-либо утаить от их вездесущего ока. И хотя я исключаю предательство, по крайней мере, на высшем уровне нашего военного звена, тем не менее, было бы весьма глупо не учитывать и подобное обстоятельство. Подчиненные могли случайно проговориться или кто-то посторонний просто заметил сопутствующие операции приготовления и сделал аналитические выводы – не суть…
– Продолжай-продолжай, – хрипло прокаркал президент, у которого уже расширились зрачки от богатого воображения грядущих последствий.
– В общем, так или иначе, но русские могли что-то пронюхать. Что бы я сделал на их месте? – многозначительно поднял палец кверху соратник и ближайший советник.
– Да-да! Что бы ты сделал?
– Первое, чтобы я сделал, – пропустил мимо ушей понукание президента Ермак, – это позвонил бы президенту Украины с целью сорвать задуманные им планы.